ОДНАЖДЫ в кабинет директора Фонда А. П. Маресьева «Инвалиды Великой Отечественной войны» пришел посетитель и, увидев на стене портрет знаменитого летчика, перекрестился: «Хороший был человек Алексей Петрович. Царствие ему небесное». — «Как царствие небесное? — удивился директор. — Я с Маресьевым полчаса назад по телефону разговаривал». — «Правда? — не растерялся визитер. — Ну тогда дай Бог ему здоровья».
САМ Маресьев уже привык к реакции, которая неизменно сопровождает любое известие о нем. «Так прямо и спрашивают: «А вы что, еще живы?» — смеется Алексей Петрович. — Одна газета даже на обложке написала: «Маресьев все еще жив».
Мы встретились с Алексеем Маресьевым накануне двух больших праздников, которые он отметит в мае, — Дня Победы и дня рождения. 20 мая человеку-легенде исполнится 85 лет. Впрочем, сам юбиляр с этим титулом категорически не согласен.
— Я человек, а не легенда! В том, что я сделал, нет ничего необыкновенного. И то, что меня превратили в легенду, меня очень расстраивает.
«Повесть о себе так и не прочитал»
ТОТ САМЫЙ подвиг Алексей Маресьев совершил в марте 1942-го. Его самолет сбили фашисты, и в течение восемнадцати суток раненый летчик полз к своим. В госпитале ему ампутировали обе ноги. Но он, выписавшись из больницы, снова сел за штурвал самолета. Раньше историю о «настоящем человеке» знал каждый школьник. Естественно, благодаря книге Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке», прославившей героя на весь мир. Но мало кто знает, что звание Героя Советского Союза Маресьев получил за несколько лет до выхода книги. Саму «Повесть…» разрешили опубликовать только после войны. Говорят, наши пропагандисты боялись, что немцы подумают, будто в Советской Армии плохи дела. Вот, мол, уже и инвалидов воевать посылают.
Сам Алексей Петрович о появлении книги узнал, услышав отрывки по радио. Он позвонил в «Правду», попросил номер телефона Полевого и наконец смог встретиться с автором.
— Полевой действительно не показывал мне книгу до того, как она появилась в магазинах. Когда повесть напечатали, мне подарили экземпляр. Но я ее так и не прочитал. Несколько раз пытался. Но все как-то… В принципе Полевой все написал правильно. Придумал, правда, роман, который якобы был у меня с девушкой Ольгой. Хотя созданный им образ советской девушки мне нравится.
— А как вам понравился собственный образ?
— Мне трудно ответить. Автор изменил фамилию героя. Знаете почему? Полевой подстраховался. А вдруг бы я запил, начал хулиганить? Тогда книжку бы запретили.
— Вы часто вспоминаете те 18 дней, проведенные в лесу?
— Нет, не вспоминаю. Я вообще не вспоминаю то время.
— Что тогда помогло вам выжить и не впасть в отчаяние?
— Желание выбраться к своим. Желание жить.
— На днях вы отметите свой 85-й день рождения. На сколько сами себя ощущаете?
— Мне самому это хотелось бы знать. Вообще-то 85 лет я не ощущаю. И когда мне говорят: «Как хорошо вы выглядите, лет на шестьдесят», — поначалу радуюсь. А потом думаю: ну ладно, выгляжу я хорошо. А печенка, селезенка, сердце? Им-то уже 85.
— Правильно говорят, что самое главное в жизни — это здоровье?
— Абсолютно правильно. А на второе место я бы поставил честное отношение к труду.
«Первым делом — самолеты»
СТАТЬ летчиком Маресьев мечтал с детства. «Трое братьев у меня старших, — рассказывает он. — Так вот они умные. А я, младший, в летчики пошел». Причем случилось это не благодаря, а вопреки. «В детстве я был похож на китайца, потому что годами болел малярией». А еще маленький Алеша страдал от диких болей в суставах. Случалось, домой из школы, расположенной за 4 км, его на руках приносили старшие товарищи и буквально отдирали ботинки, намертво примерзшие к пяткам.
Естественно, с таким здоровьем ни о каком летном училище не могло быть и речи. Зато как активного комсомольца Маресьева послали строить Комсомольск-на-Амуре. Он попытался отказаться:
— Разгорячился я тогда, крепко разозлился. А у них разговор короткий: «Не поедешь? Клади на стол комсомольский билет». Ну я и выложил. Мать у меня идейная была — плакала, когда узнала, причитала. Но все, к счастью, обошлось. И неизвестно, как бы сложилась моя жизнь, не отправься я все-таки на Дальний Восток. Там, кстати, сегодня расположен один из лучших авиационных заводов.
— Вы верите в судьбу, Алексей Петрович?
— Я верю в климат. Что имею в виду? Когда перед отъездом на Дальний Восток я проходил медкомиссию, ко мне подошла незнакомая женщина-врач и так по-матерински сказала: «Алеша, ты, конечно, можешь не ехать. Но знай: если ты одной ногой ступишь на ту землю, все твои болезни пройдут». Я и подумал, что раз смогу выздороветь, то и летчиком стану. Так оно и получилось. С тех пор и верю в климат.
— Каким вам запомнилось 9 мая 1945-го?
— Я накануне получил продуктовый паек — американскую тушенку, которую очень любил. Съел полбанки и выставил остаток за окно. К утру она заплесневела, но я все равно ее доел. И к обеду слег. Вот такой был у меня этот день.
— Как вы относитесь к современным фильмам о войне? На Западе недавно сняли картину о Сталинграде…
— Я этого фильма не видел, но друзья сказали, что это чушь. Сегодня многие пытаются переоценить историю. Мне кажется, не надо касаться этой темы. А то уже договариваются до того, что и Зои Космодемьянской не было, и что погибло не 20 миллионов, а чуть ли не 50. А тех, кто утверждает, что лучше бы Гитлер нас победил, вообще надо судить.
— Сегодня о чем-нибудь жалеете?
— Жизнь меня, конечно, потерла. Но, если все начинать сначала, я бы снова стал летчиком. До сих пор не могу вспоминать о небе без особых, благородных чувств. У меня самые счастливые минуты жизни связаны с самолетами. Когда после госпиталя в моей карточке написали: «Годен во все рода авиации», я чувствовал себя на вершине счастья.
— А что в вашей жизни было на первом месте — семья или самолеты?
— Когда я летал, то еще не был женат. А потом, у меня и жена из ВВС.
«Разве я зазнался?»
— ВАМ чувство страха знакомо?
— А как же? Страх присущ всем. И если вам кто-то будет говорить, что он ничего не боится, — не верьте. Надо просто уметь побеждать в себе это чувство.
— Вы чего больше всего всегда боялись?
— Нечестности. Я вообще человек доверчивый и незлопамятный. Хотя мне в жизни делали много нехорошего. Написали, например, как-то, что я чуть ли не ненавидел Полевого и даже на похороны к нему не приехал. А я в тот момент был в санатории и чисто физически не мог быть в Москве. А корреспонденты писали, будто Маресьев зазнался и забронзовел. Обидно.
— Как вы сегодня живете материально?
— Вышел наконец из-за черты бедности. Как и все, после отмены льгот плачу по 400 рублей за коробочку лекарств. Но ничего, живу.
Комментариев нет:
Отправить комментарий