Заключительный фильм документального сериала «Судьба красоты» мы снимали в театре имени Руставели. Сезон был уже закрыт, актеры были в отпусках и театр был абсолютно пуст.
Мне, впервые попавшему в здание легендарного театра через служебный вход, казалось, что я очутился в каком-то сказочном царстве.
Первое, что встретило меня на входе, была огромная фотография Рамаза Чхиквадзе из спектакля «Кавказский меловой круг».
Я, к сожалению, не видел этого спектакля, хотя, конечно же, слышал о том, что это - одна из самых великих постановок Брехта.
Но я хорошо знал самого Рамаза и потому, взглянув в глаза его герою на театральной фото, словно получил от него привет.
Это было в июле. Рамазу оставалось жить меньше трех месяцев.
Так бывает всегда: человек смертельно болен и ты знаешь, что его дни сочтены. Знает и он, мало того, мечтает, чтобы мучение поскорее закончилось. Но когда Это происходит, становится невыносимо больно. Потому что какой бы ожидаемой не была смерть, она всегда неожиданна.
Рамаз был очень серьезно болен. Жена Наташа сделала все, чтобы продлить его дни – увезла за границу, где его лечили лучшие доктора. Когда и те оказались бессильны, то прямо сообщили пациенту об этом. Рамаз тут же позвонил друзьям и, как бы сводя все в шутку, как умел только он, сказал: «Ну что, я ухожу...»
Конечно, у семьи и близких все равно оставалась надежда. Но тут не выдержало сердце Наташи. И она ушла первой.
Их отношения – одна из самых красивых историй любви. Которая теперь уже стала Историей.
Со смертью женщины, без которой он, казалось, не мог провести и минуты, фактически закончилась и жизнь самого Рамаза. Ибо не стало опоры, не стало друга. А вместе этим не стало и смысла.
Он вернулся в свой обожаемый Тбилиси Это, наверное, была их единственная поездка, когда они с Наташей летели в одном самолете, но порознь...
Сердце Рамаза еще билось, когда один из телеканалов сообщил о его смерти. Город замер, но оказалось, что произошла ошибка. Чудовищная и непростительная.
Через два дня о кончине любимого артиста говорила уже все страна. На сей раз непоправимое действительно произошло...
Рамаз Чхиквадзе был великим. Не только актером, но и личностью. Так сложилось, что я приехал в Грузию, когда Рамаз уже не выходил на сцену. Но мне посчастливилось познакомиться с ним и немного узнать его, как человека.
После нашей первой беседы (трехчасовых расспросов о театре, кино, людях, с которыми он встречался) я попросил встретиться со мной еще раз.
Рамаз повернулся в сторону Наташи и, указав на меня глазами, спросил ее: «Слушай, что он от меня хочет? Я же ему все уже рассказал».
Но уже по тому, каким тоном был задан этот вопрос, я понимал, что мы еще обязательно встретимся. И мы действительно не раз виделись.
Есть такое отчасти избитое выражение «дарить дружбой». Так вот в отношении Рамаза Чхиквадзе оно справедливо, как никогда.
Он действительно одаривал своей дружой. С ним было всегда интересно и очень легко.
В их новой квартире на проспекте Чавчавадзе все стены были увешаны фотографиями Рамаза, сделанными на его спектаклях. А особая стена была посвящена рисункам актера, он ведь был еще и художником.
Наташа оформила квартиру роскошно. Павловская мебель, картины на стенах, старинные люстры. Казалось, ты попадал в какой-то дворец.
В большой комнате – рояль. Вообще, когда Рамаз оказывался в месте, где был музыкальный инструмент, он тут садился за него и начинал играть. И как!
На самом достойном месте - модель корабля. Как объясняла Наташа, это был символ их жизни, ведь они и познакомились на корабале.
На овальном столике всегда было угощение. Рамаз говорил мне: «Ты давай объедайся пирожными, а я буду смотреть и тебе завидовать».
Ему сладкое было нельзя из-за болезни. Равно как и многое другое, но он все равно умел находить радости в жизни.
Как он рассказывал о грузинском вине! Каким оно было раньше, как его было принято правильно пить, какие кутежи бывали в Тбилиси его юности. Это была настоящая поэма об утерянном времени.
Как-то Рамаз вместе с Наташей пришли к нам в гости. Во время застолья я рассказал о том, что приступаю к работе над книгой о грузинских мужчинах.
Рамаз тут же откликнулся: «Напиши лучше историю великих грузинских мерзавцев, их было очень много. Хочешь о хорошем? Ну тогда поведай о композиторе Бородине, который был незаконнорожденным сыном помещика Гедеванишвили. Я тебе потом о нем что-то расскажу».
И он правда, когда мы спустя пару месяцев снова увиделись, рассказал массу фантастически интересных историй. В том числе и о Сталине, роль которого сыграл в фильме Евгения Матвеева. Впрочем, «фантастически интересных» - это не то определение. Рамаз говорил о сенсационных вещах, которые ему в свое время поведал комендант сталинской дачи. Я думаю, что из записей наших бесед может получиться хорошая книга.
А пока мне хочется просто опубликовать несколько отрывков из монологов актера. Тогда они казались мне просто увлекательными историями. А сегодня воспринимаются как своеобразное творческое завещание великого гражданина Грузии.
Мне рассказывали, как прошлой зимой Рамаза Чхивкадзе видели в церкви. Вместе со всеми он стоял в лавку, чтобы купить свечи. К нему обратились: «Батоно Рамаз, как вы можете стоять в очереди? Пожалуйста, идите вперед».
Но он категорически отказался и дождался, когда придет его черед. А затем, опираясь на палку, прошел в храм, поставил свечи и долго стоял у иконы.
Его последние дни были мучительны. Он уже не мог двигаться, лежал и хотел говорить только со своей Наташей. И он разговаривал с ней, умоляя скорее забрать к себе.
Сейчас они снова вместе. Уже навсегда…
РАМАЗ ЧХИКВАДЗЕ...
...об АКТЕРСТВЕ
Актерство - это талант плюс счастье.
Мне вот всегда везло. С 12 лет, когда первый раз переступил порог тбилисского дворца пионеров, мне встречались хорошие педагоги. А ведь могли и «заштамповать» меня.
И роли главные сразу же стал получать. А если были эпизоды, то очень сочные, интересные.
В театральный институт как вошел, так через четрые года вышел - не было никаких проблем.
Потом сразу же попал в театр Руставели - главный театр страны, где тут же стал играть главные роли, и какие! Бывало, играл по шесть, а иногда по семь спектаклей в неделю. И каких спектаклей!
Я потому, наверное, и языков иностранных не знаю - в голове просто не оставалось места для новой информации.
Сейчас иногда думаю - откуда силы брал? Мы ведь как жили: отыграли вечером спектакль, а потом шли и кутили до утра.
Ну, если и не кутили, то после спектакля заходили с моим другом в ресторан «Тбилиси», там, где сейчас гостиница «Мариотт», заказывали бутылку шампанского и коньяку, выпивали и расходились по домам.
Я ведь с театром несколько раз вдоль всего земного шара объехал. Только в Швеции и Норвегии не был.
Помню, приехали мы на гастроли в Шотландию с «Ричардом Третьим». Успех невероятный! И нас тут же послали в Лондон. А то, мол, как это так, произведение Шекспира и не сыграть в столице Англии.
Приехали мы в Лондон, а нас уже встречают манифестанты. Оказалось, что аккурат за день до нашего приезда в Афганистан вошли советские войска.
Мы должны были играть в здании, ко входу которого надо было подняться по высокой лестнице. И вдоль всей этой лестницы стояли митингующие - и противники афганской войны, и евреи, выступавшие в защиту советских евреев, которых не выпускали в Израиль.
Поднимаемся мы по лестнице, а к нам тут же бросаются недовольные. И обращаются первым делом ко мне.
Дело в том, что накануне наших гастролей в одной из газет появилась статься, озаглавленная «Король Рамаз». Ну, так они обыграли наш спектакль «Король Лир», в котором я играл главную роль.
Узнали меня по фотографии и говорят: «Вы - Рамаз? Зачем вы вошли в Афганистан?»
Я не растерялся и ответил: «Как в Афганистан? Мы вчера вошли в Лондон!»
Они засмеялись и вроде отступили.
Но тогда наступила очередь выступать защитникам евреев. «Почему вы не разрешаете евереям выезжать в Израиль?» -кричат.
«Вы хотите, что я разрешил им выезжать?» - спрашиваю. «Хотим!» - не успокаиваются они.
«Тогда я разрешаю», - сказал я.
И опять все засмеялись и мы смогли спокойно войти в театр и отыграть спектакль.
Нас очень хорошо принимали за границей, всегда был невероятный успех.
Однажды после того, как театр Руставели выступил в Австралии, мне предложили сделать свои творческие вечера. Я пытался отказаться - что я один буду на сцене делать? Я же не читаю стихи. Нет, сам для себя их читать люблю, и слушать люблю, а вот со сцены никогда не читал. Тогда мне предложили выбрать несколько отрывков из спектаклей и с ними приехать в Австралию.
Так я и сделал: набрал человек 20 артистов и с ними отправился за океан. Первым отрывком был «Король Лир». Я выходил на сцену, произносил монолог и по роли падал в обморок.
Каждый раз меня сзади ловили два артиста и я делал это уже автоматически – откидывался назад и падал в их руки. Но так получилось, что в первый день гастролей эти ребята о чем-то задумались и не успели меня поймать. И я плашмя упал на сцену.
Лежу и думаю: «Это катастрофа! В первый же день и все сорвалось! Без меня же они не смогут выступать - мое имя на всех афишах и билеты уже проданы!»
Так мне жутко стало, что непередать. И при этом страшно пошевелиться - боюсь почувствовать, что какая-то часть тела не действует.
Но делать нечего, бесконечно лежать невозможно. Пробую двинуть ногой - в порядке, рукой - тоже в порядке, шеей- нормально. В результате оказалось, что я абсолютно невредим.
Это волшебный эффект сцены!
Знаете, я раньше приходил в театр за пару часов до спектакля и измерял дваление. Поначалу оно было ненамного выше нормы, а потом с каждой минутой становилось все выше и выше. Перед выходом на сцену давление было около 250, а я себя прекрасно чувствовал.
Сейчас я уже, конечно, не выхожу на сцену. Хотя до сих пор пытаются уговорить. Но мне уже 82 года! И если физически я, может, еще и смогу выйти – мне недавно очень удачно сделали операцию на ноге, то во всех остальных отношениях не возьму на себя такую ответственность.
Я иногда пытаюсь про себя повторять свои роли, и, признаюсь, случаются неприятные моменты, когда - раз! - и не могу вспомнить слова.
А если такое случится во время спектакля? Нет, так оскандалиться я не хочу. Надо всегда знать свое время.
Мне жалко, что почти не сохранилось записей моих спектаклей. Пленка, что ли, тогда была плохая, но на всех кассетах какая-то темнота и почти ничего не разберешь.
Но, честно скажу, я не думаю о том, будут ли помнить мои работы. Я и мемуары не хочу писать, хотя часто предлагают. Достаточно того, что обо мне писали другие. Впрочем, когда я читаю о себе какие-то хвалебные статьи, то боюсь, как бы это не выглядело издевательством. Неужели они все это на полном серьезе писали?
... и о ЖИЗНИ
Я думаю, что судьба есть не только у человека, но и у страны.
Один философ как-то сказал мне: «Раньше были Византия, Финикия, империя Александра Македонского. А придет время, и о нас тоже будут говорить в прошедшем времени, как о чем-то далеком».
И от этого, действительно, никуда не денешься.
Я последние годы очень много читаю, словно стараюсь наверстать все то, что не успел за время, когда практически жил в театре.
Знаете, как завещал похоронить себя Александр Македонский? Он приказал не складывать ему руки на груди, а положить их открытыми наверх ладонями. Хотел показать, что с собой ничего взять нельзя и он из этой жизни уходит с пустыми руками.
Меня какими только наградами не награждали, даже званием Героя Социалистического труда.
А зачем мне эти медали? Вот думаю, может, кому продать? Все-таки звезда Героя из чистого золота, а ордена Ленина - у меня их два - еще и из платины. Как думаете, нужны они кому-нибудь?
Что такое счатье? То, наверное, что дается Богом. Он же пускает людей со своей зарядкой, со своим испытанием для каждого. И самое главное - исполнить 10 заповедей.
Вообще, жизнь - трудная штука. Очень!
У меня была очень интересная жизнь. На что я могу жаловаться, что у нас трудности были? Были! Мы 15 квартир с женой сменили, с чемоданами ходили. Но мы любили друг друга и все легко переносилось.
Все было. Но у меня была интереснейшая жизнь, я неплохо кутил, неплохо пел за столом, хороший тамада был, рассказчик, на сцене не уставал, энергия была.
Смотрю сейчас афишы и удивляюсь - как все это успевал? .
А если мне сейчас предложат- повторишь свою жизнь?
Ни в коем случае! Не соглашусь все это пережить, не хочу.
Я очень не хочу умирать, как каждый человек. Но сейчас каждый день могу умереть, годы уже такие, дураком же не надо быть. Но повторить все сначала...
Если только с этими мозгами и Наташа будет рядом со мной. А так - нет.
От радости тоже устаеешь, изнашивается человек от радости.
Знаете, больше всего я благодарен Богу за то, что мне удалось жить не просто в двух столетиях и двух тысячелетиях, но между двумя тысячелетними юбилеями Христа.
Об этом почему-то никто не думает.
Все говорят о том, как и сколько заработали долларов, а о таких вещах не задумываются. А ведь это и есть самое главное...
Комментариев нет:
Отправить комментарий