http://gazeta.aif.ru/online/tbilisi/545/16_01
Пленники страстей роковых
«Добрый вечер, Игорь! Я звоню вам из детской Рубена Мамуляна, он жил в Сололаки в начале прошлого века. У меня предложение — встретиться здесь и побеседовать не только об одном из культовых голливудских режиссеров, но и обо всем, что представляет для вас профессиональный интерес, а для нас, читателей и зрителей, является источником, утоляющим жажду любознательности».
Разумеется, встреча за чашкой чая состоялась следующим же вечером. И не только потому, что писатель, журналист, кинодокументалист, исследователь, телеведущий и популяризатор культуры Игорь Оболенский — человек, открытый для содержательного общения, но и потому, что узнать что-либо новое о мировых знаменитостях или людях с интересной судьбой, составляет главную творческую цель этого, позволю себе такое определение, «Нестора-летописца наших дней»…
Прежде, чем «заболеть» Грузией, Игорь Оболенский прошел «огонь и воду», испытав себя в общении и записях бесед с такими сложными, глубокими, блестяще одаренными или даже гениальными личностями, как А. Солженицын, М. Ростропович и Г. Вишневская, С. Лорен и К. Денев, П. Доминго и Ю. Любимов… Сейчас на его «текущем счету» интервью с более чем 100 ведущими деятелями мирового искусства, не говоря уже о поднятых из праха забвения обладателях ярчайших и зачастую трагических судеб… А первыми собеседниками Игоря Оболенского стали известная своим властным характером актриса Мария Владимировна Миронова, мать незабвенной памяти Андрея Миронова, и создатель ансамбля народного танца Игорь Александрович Моисеев. Так что «боевое крещение» оказалось самым что ни на есть настоящим…
Главным поводом для нашей встречи стал выход очередной книги Оболенского. Очередной, но далеко не «дежурной», так же, как и многие предыдущие, львиная доля которых связана с Грузией и ее знаменитыми «пленниками страстей роковых», не имевшими «от судеб защиты».
Сам неполный «послужной список» выпущенных в свет Игорем Оболенским в Тбилиси и Москве книг выглядит весьма и весьма интригующе. Судите сами: «Судьба красоты. Истории грузинских жен», «Цена чести. Истории грузинских мужей», «Мемуары фрейлины императрицы. Царская семья, Сталин, Берия, Черчилль и другие в семейных дневниках трех поколений», «Сказки Пиросмани»… Автор литературной записи и оригинального текста мемуаров племянницы чемпиона мира по шахматам Александра Алехина и двоюродной правнучки Станиславского Веры Прохоровой: «Четыре друга на фоне столетия» о пианисте С. Рихтере, поэте Б. Пастернаке, писателе Ю. Нагибине и художнике Р. Фальке.
Последняя по времени книга И. Оболенского «Загадки любви. Распутин, Шанель, Голливуд» — будучи уже презентована в Москве и Тбилиси, продолжает свое успешное шествие по другим культурным центрам России и Европы. Эта книга теснейшим образом связана с нашими земляками, вихрем истории разбросанными по разным странам, и даже по ту сторону Атлантики.
— Основной стержень этой книги — любовь. Но не только в традиционном романтическом контексте, ведь, кроме любви Тристана и Изольды, есть еще любовь к родственникам, к красоте, к власти, к славе, к деньгам, наконец…
Именно к двум последним питал непреодолимую страсть один из героев «Загадок любви…» — петербургский князь Михаил Андроников (Андроникашвили). Виртуоз интриги, он вознесся на самые вершины, войдя в триумвират фактических правителей Российской империи, став правой рукой Григория Распутина. Попутно князь «оставил не у дел» скончавшегося вскоре после этого удара градоначальника Ялты Ивана Думбадзе. Эксцентричный генерал Думбадзе мечтал уничтожить «Святого Старца», как и жених дочери Распутина, офицер Симон Пхакадзе, в последнее мгновение струсивший и вместо выстрела в Распутина выстреливший в себя…
Да, признаться, книга захватывает. Перед читателем в динамичном ритме проносятся образы и судьбы «людей, которые родились в Грузии и сумели покорить весь мир». «Это своеобразная история историй, завершение трилогии, первыми частями которой были книги о грузинских мужьях и грузинских женах», — заявил на одной из пресс-конференций Игорь Оболенский.
Как в калейдоскопе, появляются и исчезают на страницах книги бесшабашный любитель исполненных искрометной фантазии «сюжетов» пари, князь Уча Дадиани. Этому баловню судьбы спускалось с рук предерзостное поведение даже самим императором Николаем II и его царственной супругой Александрой Федоровной. Листаем дальше — и внимание приковывает судьба обладательницы богатейшей в мире коллекции драгоценных украшений Лидии Багратиони, во втором замужестве леди Детерлинг, жены нефтяного короля Генри Детерлинга… Взгляд останавливается на фотографии потомственного владетельного князя Абхазии Александра Шарвашидзе. Выдающийся танцовщик Серж Лифарь вспоминал о нем как о непревзойденном исполнителе театральных полотен и художественных замыслов знаменитых «русских балетов» Дягилева 1920-х гг., одном из вдохновителей художественно-театральной революции на Западе… Или история великого хореографа Георгия Баланчивадзе (Джорджа Баланчина), произведшего в Париже фурор постановкой «Блудного сына» С. Прокофьева и навсегда вписавшего свое имя в историю мирового балетного искусства.
— Брату Баланчина, Андрею Мелитоновичу, замечательному композитору и общественному деятелю, я был представлен на проспекте Руставели в 1991 или 1992 году, незадолго до смерти создателя «Сердца гор». Помню, тогда Андрей Мелитонович пожаловался моему отцу, коллеге по Союзу композиторов: «Ну что они от меня хотят? Пристали — почему я не выступаю по-грузински? Я им отвечаю — я родился в Санкт-Петербурге, учился и в Тбилиси, и в Ленинграде, я плохо владею грузинским. А они свое. А я им сказал: вы говорите по-грузински и льете воду на кремлевскую мельницу, а я говорю по-русски и служу национальным грузинским интересам»…
— Вот видите, еще один штрих. А вы обещали рассказать что-то о Рубене Мамуляне.
— Его привезли в Тбилиси грузинские кинематографисты, почти инкогнито, с Московского кинофестиваля, в начале 1960-х. За моей стеной жил его родной дядя, Володя, брат матери. И другой дядя — Миша, который тронулся рассудком после советизации. Братьев с семьями поселили в квартирах их же собственного доходного дома, отнятого большевиками у отца Рубена Мамуляна. Звезда Голливуда приходил в наш двор в страшную жару. Мама с соседками сидели в тени дворовой беседки. Он с ужасным акцентом спросил по-русски — где живут Калантаровы. Мама отправила соседскую девочку проводить его. Но все Калантаровы были на курорте. В Тбилиси оставалась только жена дяди Володи. О чем они говорили — никто не знает. Но вернемся к стержню нашей беседы…
- Журналистам я рассказывал, что «Загадки любви…» — книга для меня самого отчасти неожиданная. В ней по-новому открываются известные, казалось бы, досконально истории Григория Распутина, Габриэль Коко Шанель и звезд Голливуда. Глава, посвященная Коко Шанель, рассказывает о грузинах, входивших в ближний круг великой Мадемуазель, — моделях Мери Шарвашидзе, Анне Чавчавадзе, Мелите Чолокашвили и Лилии Зеленской; художниках Александре Шарвашидзе и Илье Зданевиче и близких друзьях Коко — Русудан Мдивани, Жорже Баланчине.
Третья часть книги, посвященная завоеванию выходцами с Кавказа Голливуда, содержит, без преувеличения, сенсационные истории о грузинских князьях Арчиле Чкония и Дмитрии Джорджадзе, а также о Рубене Мамуляне. Издание содержит уникальный иллюстративный материал — письма героев и около 150 фотографий, большая часть которых публикуется впервые. На основе «Загадок любви…» снят многосерийный документальный фильм, где я выступил в качестве автора сценария и рассказчика.
— Впрочем, как и в других 20 (!) фильмах. Увы, места для рассказа обо всем и обо всех в нашем издании нет. Поэтому давайте о том, о чем тбилисцы от вас еще не слышали. Например, как вы сами определите жанр своего творчества?
— Я был еще начинающим журналистом, когда познакомился с Александром Солженицыным. Но я уже понимал, кто передо мной. И спросил у Солженицына — как вывести формулу успеха? Александр Исаевич ответил со всей серьезностью: «Жанром XXI века будет документалистика». Я прислушался. И думаю, поступил правильно. А жанр свой определил бы как «документальный роман». Девиз на вооружение я взял от Немировича-Данченко: «То, что ты делаешь, прежде всего, должно быть интересно тебе, и тогда это будет интересно другим».
Глубоко запали мне в душу и слова Католикоса-Патриарха Всея Грузии Илии II: «Я не знаю, я в Грузии, или Грузия во мне». Кстати, одна из готовящихся моих книг — сборник интервью с Илией II под названием «Святейший: диалоги». В нее вошли беседы, записанные на протяжении последних 5 лет. Выйдет в свет эта книга в марте 2013-го. А первая наша встреча с Патриархом состоялась в ноябре 2008 года, когда еще кровоточили раны августовской войны. Кто-то из окружения Патриарха грубовато сострил — у нас, мол, русский заложник. Но Патриарх не поддержал такой шутливой тональности, он сказал буквально: «Это не заложник, это невзорванный мост между нашими народами».
— Спектр бесед, надо думать, выходит за пределы чисто религиозной тематики.
— Разумеется, подобная ограниченность непредставима, когда речь идет о столь глубоком и многогранном человеке. Святейший освещает некоторые страницы своей биографии — пострижение в монахи, отношение к этому решению родителей… Как молодой отец, я спрашивал Патриарха о том, как следует воспитывать детей. «Очень просто, — ответил Патриарх. — Надо научить ребенка понимать — что такое красота, и когда он это поймет, никогда уже не станет плохим». Я спросил: «А как быть, когда ребенок начинает обманывать?» — «Надо объяснить ему, что если он будет обманывать, его перестанут любить», — последовал ответ. Вроде все просто, но в этих словах — высочайшая и просветленная мудрость.
— Как вам удается вызвать собеседников на откровенность? Ведь многие из них — люди закрытые, судьбой не слишком обласканные, к задушевным излияниям не расположенные…
— Быть может, и есть какой-то магнетизм. Вот на что уж закрытая женщина Марфа Пешкова…
— Родственница «лучшего пролетарского писателя»?
— Родная, обожаемая внучка Максима Горького. «Перекраивая» под сказки, он рассказывал ей одно из лучших своих созданий — повесть «Детство». Алексей Толстой на ней «проверял» первые наброски книжки о мальчике с длинным носом — будущим Буратино. Марфе Пешковой есть что рассказать. Она была ближайшей подругой Светланы Сталиной. Иосиф Виссарионович сам привез Светлану к Горькому, в Горки, и сказал: «Пусть девочки дружат». Они действительно подружились, не по просьбе старших, а по зову души. А поссорились навсегда после того, как Марфа вышла замуж за Серго, сына Лаврентия Берия, в которого была влюблена Светлана. О-о-о, чего только она не рассказала!
— Приоткройте же хоть немного завесу… Хотя бы по поводу смерти Горького. Яд или не яд?
— Никакого отравления не было. Смертельным ударом для Горького стала кончина его сына в 1934 году, после чего он уже не жил, а доживал, со своей тяжелейшей формой туберкулеза, от которого и умер. В версию отравления никто в семье не верил. Пресловутые «отравленные» конфеты Горький и не пробовал — их уничтожали подчистую сама Марфа и ее сестра Дарья. И остались живы-здоровы.
— А по поводу позорного очерка о Беломорканале… Слышал, что родившегося в заключении мальчика, который выкрикнул: «Дядя Горький, я скажу вам правду!», — после отъезда писателя соскребывали со стены…
— Не могу подтвердить. Но зато доподлинно знаю, что один из «стоящих на пути исправления» перед Горьким и его невесткой, красавицей Тимошей (Надеждой Пешковой) читал перевернутую газету «Правда», показывая тем самым, что писателя обманывают…
Объем газетной полосы переполнен, а вошла в нее едва ли треть от рассказанного. Что еще упустил я из виду? Не упомянул о снятом несколько лет назад документальном фильме «Бабо», повествующем о драматической судьбе княжны Бабо Дадиани. Текст за кадром этой ленты читает королева романса Нани Брегвадзе, а в основу фильма легла упомянутая книга «Мемуары фрейлины императрицы». А также авторский документальный фильм «Моя Софико», посвященный блистательной актрисе Софико Чиаурели. Лекции о легендарных героях прошлого, во время которых раскрываются неизвестные штрихи к их судьбам. А еще — успешные исследования далеко не ясной картины жизненного и творческого пути великой балерины Анны Павловой и фаворитки советского кино сталинских времен Любови Орловой. И все это — один человек, Игорь Оболенский.
