Он родился в Киеве в семье профессора духовной академии. Был способным молодым врачом и талантливым актером, которого в гриме как-то не узнал сам Станиславский. Но в историю вошел, конечно же, как автор великого “Мастера и Маргариты”.
Этим обессмертившим его романом Булгаков во многом был обязан своему другому, на сей раз буквальному, роману. С Еленой Сергеевной Шиловской, урожденной Нюренберг, ставшей его третьей женой.
Их брак продолжался всего восемь лет, а кажется, что они были вместе всегда. Может потому, что на самом деле изначально были предначертаны друг другу?
Елена Сергеевна стала идеальным спутником жизни гениального писателя и драматурга, превратив само сочетание своих имени и отчества в нарицательное наименование понятия идеальной жены художника.
Мне о Елене Сергеевне рассказала Вера Ивановна Прохорова, удивительная женщина, которая часто встречалась с Булгаковой в последние ее годы жизни.
“С Еленой Сергеевной меня познакомил Рихтер, с которым мы были очень дружны. Елене Сергеевне тогда было уже за шестьдесят, но выглядела она молодо - ухоженная, черноволосая, статная, с большими золотыми кольцами серег, которые осмелилась бы надеть не каждая в ее возрасте. А в ней годы совсем не чувствовались.
Я часто бывала у нее в квартире на Суворовском, ныне Никитском, бульваре. Мы часами сидели на небольшой кухне, увешанной советскими агитплакатами, вроде: «Нигде, кроме как в Моссельпроме» и «Водка- твой друг, выпей ее!»
Елена Сергеевна очень хорошо готовила. И делала это удивительно красиво. В ней всегда чувствовалась радость жизни во всех ее проявлениях. В цветах, во вкусной еде, в сервировке. И это Булгаков в ней страшно любил.
Но «сладкой» она никогда не была. Она спорила с Булгаковым очень. В ее любви не было этого умиления и попыток подпеть, подлизаться. Она была равной, никогда не прислуживала ему.
На момент нашего знакомства Елена Сергеевна похоронила старшего сына Евгения. И я удивлялась, почему она так спокойно об этом говорит. «Просто я знаю, что мы с ним обязательно увидимся там», - объясняла она, указывая куда-то вверх.
Конечно же, мы много говорили о Михаиле Афанасьевиче. Он был смыслом ее жизни и она просто не могла не говорить о нем. Елена Сергеевна посвятила всю свою жизнь тому, чтобы роман «Мастер и Маргарита» был опубликован. Роман, как известно, долго не печатали. И случилось так, что она дала прочесть роман секретарю Константина Симонова. Та пришла и сказала «Вы знаете, это совершенно не симоновское направление. Я бы не советовала ему отдавать роман.»
А это был год юбилея Симонова. Елена Сергеевна была приглашена на торжественный прием. В перерыве Симонов подошел к ней: «Елена Сергеевна, я знаю, что у вас есть роман Булгакова. Я бы очень хотел его прочитать.» Она ему ответила: «Вы знаете, люди которые вас хорошо знают, считают, что роман не в вашем вкусе. А так как каждый отказ для меня удар, я бы не хотела это еще раз испытать». Симонов сказал: «Елена Сергеевна, я уезжаю на целый месяц в отпуск. Буду один, буду читать. Я вас прошу, ну дайте мне почитать».
И Елена Сергеевна дала. И весь этот месяц я очень часто встречалась с ней. Ей наверное было трудно ждать, она переживала. Ее близкие друзья слишком хорошо знали ее историю, а со мной можно было говорить обо всем, потому что все было внове. Она рассказывала, и ей становилось легче. Я узнала, как они встретились с Булгаковым, как по-долгу разговаривали, и понимали, что не просто симпатизируют друг другу...
А через несколько дней у нее раздался телефонный звонок от Симонова. Тот пришел в полный восторг от романа Булгакова и сказал, что «Мастер и Маргарита» обязательно будет напечатан в одном из ближайших номеров журнала «Москва». И так оно и произошло...
Елена Сергеевна рассказывала мне, что познакомились они в гостях у общих знакомых, куда поначалу ни она, ни, как потом оказалось, Михаил Афанасьевич, идти не хотели. Но в итоге пошли, увидели друг друга и влюбились.
Елена Сергеевна, разумеется, слышала к тому времени имя Булгакова. В том числе и от своей родной сестры Ольги Бокшанской, которая работала в Художественном театре и была личным секретарем Владимира Ивановича Немировича-Данченко.
Елена Сергеевна говорила мне, что едва увидев Михаила Афанасьевича, сразу поняла, что влюбилась. И Булгаков, как он признавался ей потом, в тот момент испытал те же чувства.
Он шутил, что Елена Сергеевна околдовала его, привязав к себе тесемочками на своих рукавах. Дело в том, что у нее развязались тесемочки на платье и она попросила Булгакова помочь ей завязать их. Тот завязал и, словно в самом деле, привязал себя к ней.
Елена Сергеевна на тот момент была замужем за генералом Шиловским. Очень хоршим, как она говорила, человеком. У них росло двое сыновей - Евгений и Сергей.
Но ее чувства к Булгакову были так сильны, что она ничего не могла с собой поделать. Они встречались едва ли не каждый день. А однажды Михаил Афанасьевич даже явился к Елене Сергеевне ночью.
Не в дом, конечно же. Он вызвал ее на улицу и повел на Патриаршие пруды, где указал на одну из скамеек: «Здесь они впервые увидели его». Он тогда уже начал работать над своим романом...
Когда об отношениях Михаила Афанасьевича и Елены Сергеевны стало известно ее мужу Шиловскому, тот сразу же сказал, что не станет мешать ее счастью. Потому что Елена Сергеевна - самый дорогой для него человек и ее счастье для нее превыше всего. Но попросил, чтобы Елена Сергеевна и Михаил Афанасьевич не виделись один год и смогли понять, так ли сильны их чувства.
Они действительно не виделись год. Елена Сергеевна уехала в Киев. А когда пришло время возвращаться в Москву, она решила, что пожертвует своим чувством ради детей, ради того, чтобы они жили с матерью и отцом. Но так получилось, что в дороге она купила какой-то роман, совершенно банальный и ничем не примечательный. В нем описывалась совершенно рядовая история о том, как женщина, полюбив мужчину на стороне, не оставила семью и пожертвовала собой ради детей. И когда в старости она сказала об этом сыну, тот ее спросил: «А зачем?» И эта история оказалась такой созвучной перепетиям самой Елены Сергеевны, что она приняла решение уйти от мужа.
«Я бы никогда с мужем не рассталась, если бы не поняла, что это не просто роман. Булгаков пошел к нему объясняться, и потом говорил, что чувствовал себя ничтожеством, когда Шиловский произнес: «Вы поймите, какое сокровище вам достанется, какая она женщина».
Наверное, в Елене Сергеевне было какое-то скрытое женское обаяние, даже что-то большее. В ней была какая-то внутренняя свобода и естественность. Я, кажется, не видела ни одной ее удачной фотографии. Она казалась такой гармоничной, а это не видно ни на одном из ее фотоизображений....
Елена Сергеевна была, конечно, идеальной женой художника. Когда после смерти Михаила Афанасьевича к ней стали приходить иностранные журналисты и издатели и просить рукопись романа, она всем отвечала отказом. «Представляете, сколько денег вы потеряли?» - как-то спросил ее один из иностранцев. «Это вы не представляете, сколько я приобрела», - ответила Елена Сергеевна. А когда роман, наконец, был опубликован, Елена Сергеевна сказала: «Вот теперь при встрече я смогу честно взглянуть в глаза Миши»...
У них с Булгаковым своих детей не было. Михаил Афанасьевич ведь в юности употребял наркотики и, возможно, не хотел, а может быть, и не мог иметь детей.
«Но у нас была удивительная жизнь, - признавалась мне Елена Сергеевна. - Мы с Мишей ни разу не поссорились». И сам Булгаков тоже считал, что Елена Сергеевна была послана ему свыше.
Елена Сергеевна обожала Михаила Афанасьевича, верила в него и всячески поддерживала и помогала. Он ведь в конце жизни совсем ослеп. И «Мастер и Маргарита» был закончен уже под диктовку.
Елена Сергеевна рассказывала, что Булгаков, продиктовав одно предложение, потом несколько раз повторял его, затем просил, чтобы Елена Сегеевна прочла его, и, проверив то, что вышло, на слух, без конца вносил изменения.
Когда Булгаковы только стали жить вместе, Михаил Афанасьевич взял с Елены Сергеевны слово, что умрет у нее на руках. Елена Сергеевна вспоминала, что Булгаков вообще довольно часто говорил о своей смерти. Но делал это так весело и непринужденно, что никто не воспринимал его слова всерьез. Все только смеялись. И она тоже, услышав просьбу мужа, кивнула головой - конечно же, он умрет у нее на руках. И именно так оно и вышло.
Умер Михаил Афанасьевич, держа в ладонях руку Елены Сергеевны. Она вспоминала, что Булгаков был уже мертв, а его рука какое-то время еще сохраняла тепло. Последними словами Михаила Афанасьевича были: «Господи, прости. Господи, прими».
Она была очень дружелюбным человеком и быстро сходилась со всеми. Например, пока мы с ней ехали в такси на Новодевичье кладбище на могилу Булкагова, она начинала разговаривать с таксистом и к концу поездки уже была с ним в самых прекрасных отношениях.
Когда Елена Сергеевна стала искать камень для памятника мужу, ей сказали, что ничем помочь не могут. Но если она хочет, то может посмотреть старые надгробные камни, которые за ненадобностью валялись на кладбищенской помойке.
Тогда ведь в Москве вовсю шло перезахоронение. Несколько могил из Даниловского монастыря перенесли на Новодевичье кладбище. Установили новые памятники, а старые выбросили. Елене Сергеевне понравился один камень. Ей позволили его установить на могиле Булгакова. А потом оказалось, что тот камень прежде лежал на могиле Николая Гоголя. А Николай Васильевич был самым любимым писателем Булгакова.
Может, это и было каким-то мистическим совпадением, кто знает. Вообще, принятно считать, что Михаил Афанасьевич был связан с какими-то потустронними силами. Я не знаю, так ли оно было...
Булгаков умел видеть будущее. Он, чьи романы никто не печатал, говорил Елене Сергеевне, что после его смерти она станет почитаемой всеми вдовой известного писателя, которую будут умолять прочесть лекцию о нем. И так оно впоследствии и было...
Елена Сергеевна на тридцать лет пережила Булгакова. Ее не стало летом 1970 года.
Накануне кончины Елена Сергеевна была на спектакле «Бег», вернулась взволнованная, кажется, ей понравилось. Легла спать и умерла совершенно, как ее Маргарита – схватилась за сердце и все...
Меня в те дни не было в городе. И Рихтера не было. Но о ее смерти он узнал первый. Приехал ко мне и говорит: «Сейчас ты будешь кричать». Я сразу поняла, о ком он говорит. «Елена Сергеевна?» - спросила я. Святослав кивнул. И я зарыдала...»
Комментариев нет:
Отправить комментарий