Виталий ВУЛЬФ. P.S. к судьбе

http://versia.ru/articles/2011/apr/18/vitaliy_vulf

Полная версия текста:

Виталий ВУЛЬФ. Последний осколок Серебряного века

У каждого был свой Виталий Вульф. Большинству вспоминается его неторопливая манера рассказывать увлекательные истории о знаменитых и подзабытых героях прошлых лет, в судьбах которых он умел найти неожиданные грани. А у меня с именем Вульфа в первую очередь ассоциируется его уютная квартира в районе Арбата, где мне не раз доводилось бывать.

Именно там Виталий Яковлевич был самим собой. Нет, он не играл на экране. Просто, согласно законам жанра, должен был казаться стойким солдатом. И лишь дома мог признаться, как он на самом деле устал. «У меня ощущение, что накопилась уже тысячелетняя усталось», - как-то произнес он. Я наивно преположил, что в таком случае, необходимо устроить передышку, взять тайм-аут. «О чем ты говоришь? – по-доброму возмутился Вульф. – У меня записи программы, а потом выступление в Петербурге. Когда мне отдыхать?»

Своей жизнью Виталий Яковлевич доказал, что невозможное все-таки бывает возможно. Если бы не пример его собственной биографии, сложно было бы поверить, что простой юноша из Баку сумеет покорить Москву, что выпускник юридического факультета станет едва ли не самым авторитетным искусствоведом страны, что обладающий не самой выдающейся дикцией рассказчик превратится в одного из популярнейший телеведущих. И что в шестьдесят лет –именно в этом возрасте к Вульфу пришло признание и популярность – жизнь, по большому счету, только начинается.

Мы познакомились больше десяти лет назад. Тогда в Москве проходила большая выставка, посвященная Марлен Дитрих. Мне поручили подготовить об этом материал и посоветовали встретиться с Виталием Вульфом. Удивительно, но Виталий Яковлевич не только с легкостью согласился встретиться с неизвестным ему журналистом, но и всячески помог в подготовке статьи, а потом дал свой телефонный номер и позволил звонить ему и задавать какие-то вопросы о других легендарных личностях. О которых он знал едва ли не больше, чем их родственники. Да Вульфа все и воспринимали почти как внука той же Дитрих или племянника Любови Орловой – с такой любовью и осведомленностью он говорил о своих героях.

Затем я сделал интервью с самим Вульфом, которое моему собеседнику понравилось. Он вообще довольно трепетно относился к тому, что и где о нем писали. В итоге мы стали хорошими знакомыми.

Никогда не забуду, как лет семь назад я пришел домой к Виталию Яковлевичу и он рассказывал об актрисе Валентине Серовой. Его повествование о звезде сороковых было таким же захватывающим, каким бывало во время телевизионных эфиров. Но самое интересное случилось после того, как перепетии трагической судьбы Серовой были рассказаны и мне пришла пора уходить.

За окном в этот момент начался сильнейший ливень. И Вульф предложил дождаться его окончания. «А я пока прочту вам стихи Симонова, которые он посвятил Валентине Серовой», - сказал Виталий Яковлевич. Он взял с полки томик стихов, расположился в своем любимом кресле и принялся читать. Это было настоящее театральное действо! По оконному стеклу лупили капли дождя, а хозяин дома, уютно сидя в глубоком кресле, читал пронзительные строки. Больше всего в тот момент мне хотелось, чтобы дождь продолжался как можно дольше.

Вульф был мудрым человеком и мог ответить едва ли не на любой вопрос. В том числе и о науке самой жизни. Как-то в одной из газет появилась не очень добрая заметка о нем. Я позвонил Виталию Яковлевичу, надеясь как-то поддержать его. Но он был совершенно спокоен: «Мало ли кто что будет говорить. А завтра напишут, что я украл слона. И что, мне идти в зоопарк и требовать справку, что это неправда?» Хотя когда появлялись обидные статьи о его друзьях и коллегах, Вульф поднимался на их защиту. Он умел заставить уважать и себя, и других. «Если надо, я становлюсь суровым, как Ледовитый океан, - говорил он. – Потому что лгать не дозволено никому!»

Одним из его ближайших друзей был Олег Ефремов. Когда знаменитый режиссер и актер умер, Виталию Яковлевичу было впору выражать соболезнования, как члену семьи. Он так обожал Еферемова, что мне даже было страшно встречаться с Вульфом на похоронах худрука МХАТа, я не знал, какие слова следует говорить в таких случаях.

Помню, Вульф стоял возле церкви Новодевичьего монастыря, где в тот момент отпевали Ефремова. А потом мы вместе пошли на Новодевичье кладбище. Когда все было кончено, еще долго бродили по аллеям некрополя и Виталий Яковлевич вспоминал, вспоминал, вспоминал. Это была одна из его самых блестящих лекций об истории Художественного театра, ведь мы проходили мимо могил всех его основателей и великих актеров.

Дружбой с Виталием Яковлевичем дорожили. Частыми гостями Вульфа бывали выдающийся хореограф Юрий Григорович и его жена, балерина Наталья Бессмертнова. Как-то в доме сломался лифт. Я как раз уходил от Вульфа, когда мне навстречу по лестнице на пятый этаж медленно поднималась чета Григоровича и Бессмертновой.

Виталий Яковлевич умел дружить. Когда кому-то из его близких было плохо, он немедленно подставлял свое плечо. После смерти Бессмертновой он не отходил от Григоровича и его первая программа была посвящена именно великой балерине.

Воистину: мы начинаем по-настоящему ценить человека, лишь когда его уже нет. Мы часто виделись в Вульфом, о многом говорили. Но только сейчас я понял, что самых главных вопросов ему так и не задал. Да и записать воспоминания Виталия Яковлевича удосужился всего один раз, накануне его юбилея. Помню, как резанула меня его фраза: «Я реально смотрю на вещи. Переворачиваю последнюю главу своей жизни. Кто знает, сколько я еще проживу. А жизнь сама почему-то оказалась трудной».

В тот раз он тоже читал стихи. Вульф любил Марину Цветаеву и говорил, что в его возрасте к ее произведениям появляется особое отношение.

Я знаю правду!

Все прежние правды - прочь!

Не надо людям с людьми на земле бороться!

Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь,

О чем – поэты, любовники, полководцы?

Уж ветер стелится, уже земля в росе,

Уж скоро звездная в небе застынет вьюга,

И под землею скоро уснем мы все,

Кто на земле не давал уснуть друг другу.

О том, что у Вульфа проблемы со здоровьем, я узнал лет семь назад. Виталий Яковлевич рассказывал об этом совершенно спокойно, даже пытался шутить. «Врач, когда увидел, что я приезжаю на процедуры за рулем, едва с ума не сошел, - говорил он. – И чуть ли не приказал, чтобы меня привозил водитель». Он боролся с недугом много лет. И несмотря на то, что прекрасно осознавал всю опасность своего диагноза, об уходе не думал.

Послений раз мы виделись с ним в декабре прошлого года. Меня долго не было в Москве и в тот приезд мне хотелось непременно увидеть Вульфа. Когда до назначенной встречи оставалось чуть больше часа, Виталий Яковлевич позвонил: «Знаешь, у меня тут дело важное появилось, давай часа через три ты придешь ко мне на канал «Культура»? Но через три часа он позвонил снова: «Нет, я плохо себя чувствую. Давай не сегодня». В ответ я задал глупый вопрос: «Вы тоже простудились, да? Вся Москва сейчас гриппует». Вульф помолчал и ответил: «Нет, все гораздно серьезнее. Знаешь, набери мне вечером и, может, я смогу тебя принять».

Мы действительно все-таки увиделись в этот день. Часов в десять вечера Виталий Яковлевич предложил зайти к нему, в ту самую квартиру в районе Арбате. В доме чувствовалось, что хозяин очень серьезно болен. Он уже не вставал и я, глядя на него, не мог поверить, что всего несколько дней назад Вульф записывал очередную программу и даже в этот день собирался идти на работу.

Но наш разговор ничем не отличался от предыдущих встреч. Я подарил ему свою новую книгу, он показал мне очередное издание своих работ. Мы говорили о жене Сергея Прокофьева Лине, о которой он собирался делать новую программу, о Святославе Рихтере, Елене Булгаковой. Обсудили даже вопрос воспитания детей. Виталий Яковлевич признался, что единственное, о чем сожалеет – это о том, что не стал отцом. И почти строго сказал мне: «Не бойся баловать сына. Излищняя строгость не нужна никому. Меня отец баловал нещадно, исполнял любой каприз. И ничего, кажется, не самый плохой у него сын вырос».

Лишь когда я поднялся, чтобы уйти, Виталий Яковлевич спросил: «А я сильно сдал, да?» Разумеется, я принялся убеждать его, что все совсем не так, он в прекрасной форме, надо просто как следует отдохнуть. Но он лишь махнул рукой: «Ладно, это все неважно».

На другой день я улетал из Москвы. В январе по телефону поздравил Виталия Яковлевича с праздниками. А потом он попал в реанимацию и 13 марта его не стало.

Уход Виталия Вульф был ожидаем, он был серьезно болен. Но все равно стал полной неожиданностью. Я был за много тысяч километров от Москвы и не мог прийти проститься с Виталием Яковлевичем. По телевидению в этот день показывали его программы, а я решил прослушать запись нашего последнего разговора. Мы говорили о Рихтере и я записал монолог Виталия Яковлевича на диктофон. Последней фразой Вульфа был вопрос: «Значит, увидимся в апреле, да?»

Так и случится. В апреле я приду на его могилу на Троекуровском кладбище...

Виталий Вульф был юристом по образованию и телеведущим по професии. Но в душе он был артистом. Как артиста его и проводили в последний путь- аплодисментами...